«Мадемуазель». Он уже не мог сдерживаться и снова написал Блэкуэлл, поясняя, что еще не выпустил весь пар. Он хотел рассказать все. Впервые он столкнулся с Эйблс, когда они оба работали в «Харпере Базар», и, когда он ушел в «Мадемуазель», она продолжала общаться с ним – «стеснительная, добродушная идеалистка» – или такой она тогда казалась. Когда Бетси Талбот Блэкуэлл пожаловалась, что никак не может найти шеф-редактора, он предложил кандидатуру Сирилли Эйблс. Он всегда знал, что она придерживается левых взглядов, но не думал, будто это так уж важно. И лишь много позже осознал, насколько это было важно. Поначалу Джордж поздравил себя с тем, что помог Блэкуэлл сделать разумный выбор, а потом «мисс Эйблс начала задумчиво – о, тихо и задумчиво! – спрашивать, можно ли ей предложить какого-нибудь автора или идею». Джордж обнаружил, что все предлагаемые авторы – либо члены коммунистической партии, либо «попутчики» – либералы, одобряемые партией. Джордж считал, что ему удастся держать все под контролем, но он ошибся. Между его и ее отделами началась взаправдашняя «холодная война», в которой Эйблс привлекала девушек из его отдела к работе в «коммунистических фронтовых комитетах». Но он молчал; он «не осмеливался подвергаться риску быть названным либералом-перебежчиком». Стало ясно, что он угодил в ловушку.
Джордж Дэвис утверждал, что его отвратили политические взгляды Эйблс, но природа его жалоб предполагала иную, негласную подоплеку: ее женские устремления. Он писал: «Поймите, я уверен, что мисс Эйблс не состоит в коммунистической партии. Теперь я понял, кто она: человек неустойчивых стремлений, умеющий пользоваться подручными материалами» [52]. Он уверял, что Сирилли освоила тактику проникновения, характерную для коммунистической партии, чтобы разжечь свои амбиции – в том числе «милостиво и без жалоб взваливала на себя всю грязную исполнительную работу, приходила первой и засиживалась затемно. Чтобы мне, вам, всем стало чудовищно стыдно… Постепенно верность и тяжкий труд получают вознаграждение. В ее руках сосредоточивается все больше и больше власти». Джордж объяснял, что «в прошлом году вообще ничего не говорил, потому что не хотел получить гадких обвинений в травле прогрессивных идей». Но, наконец, когда у него не осталось иных средств, он «решил убежать, уйти, умыть руки и убраться из проклятого бизнеса». Да, да, «я буду писать, я снова буду свободен», убеждал он себя, решившись наконец все бросить.
Но как только он это решил, Джордж увидел, как Эйблс «беспощадно захватывает мой отдел. Я увидел, как спадает маска милой робости» [53]. Все еще зажатая между молотом и наковальней, по выражению Джорджа, «мисс Эйблс не нашла более подходящей идеи, как сделать меня своим Уиттакером Чемберсом, а самой прикинуться Элджером Хиссом[10]. Я никогда на это не пойду; дело в ее личных амбициях, а не политических убеждениях».
Джордж Дэвис предупреждал, что «Мадемуазель» постепенно «уплывает в руки левацкой братии», о чем давно поговаривают в нью-йоркских литературных кругах.
По его словам, редактор левой газеты «Нью-Йорк стар» заметил: «Здорово, правда, что творит малютка мисс Эйблс под носом у старой душной конторы и реакционера-муженька своей начальницы?» Супруг Бетси, Джеймс Мэдисон Блэкуэлл, которого в редакции за глаза звали «полковник», был известен своими ультраконсервативными – вплоть до антисемитизма и расизма – взглядами [54]. Но в конечном итоге Джордж опасался влиятельных женщин.
* * *
Джордж всего лишь отражал дух времени. В 1945 году холодная война все еще была далеко на горизонте. Три года спустя, в 1948 году, аккумулировав растущие антикоммунистические взгляды американцев, президентские выборы выиграет Гарри Трумэн. Охота на «красных» прочно вошла во все сферы жизни: и семья – с женой и матерью, – а вовсе не офис стали считаться самой эффективной обороной от идеологической угрозы, исходящей из Москвы. В 1949 году, когда Советский Союз поиграл на публику атомными мускулами, к коммунистическому лагерю присоединился Китай, а Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности призывала граждан «опасаться коммунистов, их „попутчиков“, тех, кто занимается подрывной деятельностью, и „извращенцев“ (гомосексуалов), которые рыщут среди них».
«Красную угрозу» быстро соотнесли с послевоенной боязнью феминизма. Многих волновало: согласятся ли женщины оставить «мужскую работу», которую им пришлось взять на себя в военное время, и вернуться в кухню? Те, кто отказался, сразу же попали под подозрение. В особенности школьные учителя – в основном женщины – внезапно стали рассматриваться как потенциально опасные, те, кто вероятнее всего станет распространять советскую пропаганду.
Один профессор Колумбийского университета рассуждал так: «Школы для девочек и колледжи для молодых женщин таят в себе самых верных учениц России. Учительниц, которые часто суть разочаровавшиеся женщины. Им пришлось много претерпеть, чтобы получить свой пост. И догмы, основанные на ненависти, отражают их личное отношение» [55].
Так что же тогда говорить о женских журналах, этих уникальных кластерах, где работали сильные, влиятельные женщины? А об отелях для женщин?
Ничего не подозревавшая Нанетт Эмери сделала все возможное, чтобы выиграть одно из мест в программе приглашенных редакторов 1945 года, включая участие в апрельском форуме Филлис Ли Шуолби. Однако в 1947 году, когда Джордж Дэвис озвучивал обвинения в адрес Сирилли Эйблс, подспудно попадала под подозрение и Нанетт Эмери. В «Контратаке: бюллетене фактов о коммунизме» «Мадемуазели» и ее издателям, Стриту и Смиту, поставили на вид: «Руководству „Стрит энд Смит“ рекомендовано пристально присмотреться к форуму журнала „Мадемуазель“, узнать, кто именно принимает участие. Задать несколько вопросов. Кто выбирает докладчиков? По каким критериям? Кто-нибудь выясняет их истинные убеждения?» [56] Намекая на бульварные романы, которыми некогда славились издатели, – особенно на серию под названием «Рассказы Фрэнка Мэрривелла» о накачанном студенте Йельского университета, который расследует преступления и наказывает «плохих», «Контратака» предположила, что «поклонники Фрэнка Мэрривелла будут расстроены, узнав, что в современных офисах в доме 122 Е по 42-й ул., НЙ, конторе “Стрит энд Смит“ не хватает присутствия духа старины Мэрривелла, для того чтобы форум „Мадемуазель“ засиял чистотой». Другая газета, пропитанная духом борьбы против «красной угрозы», писала: пятьдесят пять девушек из сорока двух колледжей, участвующих в форуме, названы «лучшими», но если их будут вести не туда, они станут «заблудшими» [57].
Однако в теории и сам Джордж Дэвис в свете своих сексуальных предпочтений тоже попадал под подозрение. Трумэн Капоте в своем неоконченном романе «Услышанные молитвы» рисует не самый привлекательный портрет Джорджа Дэвиса, превращенного в персонажа по имени Боути: «Есть такие гомики, в крови которых течет холодный фреон. Дягилев, скажем. Дж. Эдгар Гувер. Адриан[11]. Не то чтобы я сравнивал его с этими небожителями, но персонаж, которого я имею в виду, зовется Тёрнер